?Не могу вспомнить, когда я в последний раз ела такой вкусный ужин!? - воскликнула Кенди, медленно заканчивая свою порцию яблочного пирога с корицей. Альберт уже закончил есть и теперь оплачивал счет. ?Синьор Кастеллани, у вас замечательные повара! И этот пирог... - она осторожно указала на вилку, - ...это шедевр!?
?Моя жена будет рада услышать, что вам понравилась, - ресторатор широко улыбнулся. - У нас есть наемный повар, моя мама тоже помогает, но именно жена отвечает за все пироги и десерты?.
?Не возражаете, если я лично ее поблагодарю?? - спросила она.
?Ну, это... необычно, - ответил он, явно удивившись, но все же улыбаясь, - но опять же, она будет в восторге, я в этом уверен. Я позову ее сюда через мгновение?.
?Все в порядке, я могу подождать у бара?.
Альберт только взглянул на нее, когда она встала и пошла к стойке, прежде чем сосредоточиться снова на счете. Он подсчитал деньги, добавив заметные чаевые, и передал хозяину. ?Синьор Кастеллани, мы отлично провели время, - сказал он. - Если бы мы жили ближе, я бы каждый день приезжал сюда!?
?Грациа, мой друг, - ответил ресторатор. - Было бы очень приятно, если бы ваши пути снова привели вас в Уокиган?.
?Хотелось бы... И, синьор Кастеллани... ? посмотрел он на хозяина, а затем выразительно кивнул в сторону граммофона, - ?спасибо за музыку?.
Но к его удивлению мужчина твердо покачал головой. ?Нет, нет, нет, мой друг. Все для красивых женщин! Удачи вам обоим, вам и синьорине Кенди, - добавил он со скрытным тоном. - Никогда не отпускайте ее!?
Альберт не мог не улыбнуться этому открытому и дружескому совету. ?Не буду, синьор Кастеллани, не буду?, - заверил он его.
Кенди терпеливо ждала в баре, наблюдая за гостями за другими столами и молодой официанткой, занятой подачей кофе. Когда хозяин прошел мимо, она улыбнулась ему, молча догадываясь, что он идет за женой. И она была права; Когда дверь снова открылась, вышел синьор Кастеллани, за которым следовала высокая женщина. Она замечала ее раньше, когда та была перед баром, но до сих пор не могла более внимательно рассмотреть ее. Женщина выглядела так, будто была старше нее всего лишь немногим более десяти лет. У нее было очень красивое лицо, выразительные, темно-карие глаза, выдававшие интеллект. Ее темные волосы были аккуратно завязаны в пучок, но Кенди не сомневалась и была уверена, что она его сделала давно.
?Синьорина Кенди... это моя жена, Моника, - хозяин быстро представил их, а затем указал на дымящие тарелки на подносе. ? А теперь простите меня, я должен немедленно это подать?.
?Синьора Моника, я не задержу вас слишком долго, - Кенди улыбнулась женщине, когда хозяин отправился в другую сторону удовлетворять клиентов. - Я только хотела поблагодарить вас за фантастический пирог?.
?Спасибо, - темноволосая женщина улыбнулась. - Ничего особенного, я только следую семейным рецептам и традициям?.
У Кенди не было никакого стеснения. ?О, не будьте такой скромной. Десерт был просто восхитительным! - сказала она, не колеблясь, схватив женщину за руку. - Хотела бы я приготовить что-нибудь подобное?.
Как ни странно, Моника посмотрела на соединенные руки, и ее лицо показало признаки видимого бедствия. ?Мне очень жаль, мисс... извинилась она, пытаясь убрать руку. ? У меня руки были немного в муке... и я испачкала ваше пальто... я почищу его для вас, обещаю...?
Кенди посмотрела на рукав. У манжеты действительно было небольшое пятно по краю. ?Мука? - она тихонько рассмеялась, радушно сжав ладонь женщины обеими руками. - Вы должны видеть, чем покрыты мои руки, когда я работаю!?
?Значит, вы работаете? - Моника была явно удивлена, забыв о пятне. - Где??
?В одной из больниц Чикаго, - весело ответила она. - Медсестрой?.
Не удержавшись, Моника осмотрела Кенди вверх вниз. ?Вы не похожи на типичную медсестру. Вы выглядите... слишком маленькой!? - честно воскликнула она.
?И вы не похожи на типичного повара. Вы выглядите слишком красивой?, - отозвалась Кенди сразу.
Некоторое время они обе просто молча смотрели друг на друга, а затем начали тихо смеяться. Это был один из тех моментов, когда один человек чувствует связь и узнает ее в другом существе, даже если это было всего лишь мгновение. ?Моника, где ты? - раздался еще один женский голос с кухни, взломавший волшебство. ?Veloce, veloce *26*, ты нам нужна!?
?Было очень приятно познакомиться с вами, - сказала Кенди, снова пожав руку женщине, не желая больше удерживать ее от обязанностей. - Если я вернусь сюда снова, я попрошу у вас рецепт!?
?Мне тоже было приятно, - кивнула Моника. - В следующий раз я постараюсь приготовить его еще вкуснее!?
И с этими словами и все еще улыбаясь, она развернулась и пошла на кухню.
Кенди вернулась к столу, где ожидал Альберт. Он уже надел пальто, и на его лице появилась заметная ухмылка.
?Вижу, заводишь друзей повсюду, где бываешь??
?Назови это плохой привычкой?, - пожала она плечами.
Как и раньше он помог ей надеть пальто, но на этот раз, сверх того притянул ближе и поцеловал в волосы. Его рука скользнула с ее руки на талию и осталась там, когда он жестом пригласил ее к выходу.
У дверей они оба обернулись, чтобы попрощаться с Джанлукой. Он ответил издалека, с его фирменным поклоном и широкой улыбкой.
?Как странно... - сказала она, когда они вышли на улицу, - ... внутри казалось, что уже ночь, но снаружи все еще довольно светло?.
?5 часов ? не вечер, почти час до заката?, - ответил он.
Они сели в машину, припаркованную на соседней улице, и Альберт стал маневрировать обратно на Гранд-авеню. Здесь, в отличие от Чикаго, машин на улице было мало, и они были далеко друг от друга, поэтому им потребовалось меньше трех минут, прежде чем они подъехали к развязке с Шеридан-роуд, отделяющей город от озера.
?Ну, как... - сказал Альберт, сжимая ее руку, - ты хорошо провела время??
?Разве моя сладкая улыбка восторга не достаточно хороша?? - ворковала она. И тут же, став немного более серьезной, она добавила: ?Хорошо? провела время, - это огромное преуменьшение. ? ?Замечательно? даже не доходит до половины того, что я ощущала. Могу только сказать, что я... таяла?. Она накрыла их соединенные руки правой рукой, ласково погладив пальцы Альберта. ?Спасибо??
Альберт тепло улыбнулся, ответив той же лаской. Затем мягко, но твердо снял руку. Романтическая атмосфера была одним делом, но они были на перекрестке, и ему нужны были обе руки для поворота.
Когда они вернулись на Шеридан-роуд, Кенди притворилась, что упорно ищет что-то воображаемое в сумочке. ?Итак, мистер Сюрприз... - сказала она невинно. - Куда еще мы едем??
?Что ты подразумеваешь под ?куда еще?? - ответил Альберт тем же невинным тоном.
?В последний раз, когда я проверяла, Чикаго был на юге, поэтому мы должны были повернуть на перекрестке направо. Ты повернул налево, - заметила она, все еще чрезвычайно занятая сумочкой, - ...и это означает, что мы все еще едем на север. Поэтому, если Чикаго не поднялся и не спустился к северу, пока мы были в ресторане, я осмелюсь сказать, что это означает, что мы едем куда-то еще, а не домой?.
Альберт молча взглянул на нее, словно у него кончились слова. Его выражение лица было неописуемо; что-то между шоком, беспомощным раздражением и... своего рода едва сдерживаемым весельем. Действительно неописуемо.
?Ты серьезно думал, что я поверила, что ты хочешь отвезти меня в Уокиган только на ужин? - продолжала она, на этот раз смотря прямо на него. ? Я провела великолепное время у ?Кастеллани?, но если ты хотел просто отвезти меня в ресторан, то мог бы легко выбрать любой из них в Чикаго. Да ладно, мистер Тайна, какой туз ты прячешь в рукаве??
Альберт уже не смог сдержаться, разразившись беспомощным смехом. Он смеялся и смеялся и остановился, только когда понял, что вот-вот потеряет контроль над рулем. ?И я наивно полагал, что ловко отвлек твое внимание, спросив о работе! - произнес наконец-то он. ? Знаешь, ты хорошо поработала частным детективом??
Все еще качая головой, он снова взял ее руку и, подняв к губам, поцеловал. ?Если ты способна на мгновение остановиться, моя дорогая мисс Любознательность... - он посмотрел на нее с любопытством и нежностью, - ты скоро узнаешь, мы почти там?.
Впереди них дорога выпрямилась. Не требовалось никаких внезапных маневров, поэтому он продолжал вести машину, не отпуская ее руки. Их пальцы снова переплелись в мягкой ласке, поглаживая друг друга. Простой жест, еще одно оправдание, чтобы согреться в холодном автомобиле...
Дорога проходила через парк, длинный и темный, чтобы назвать его небольшим лесом. Растущие здесь деревья были настолько близки друг к другу, что закрывали вид по обеим сторонам дороги. Вот почему Кенди удивилась, когда Альберт внезапно повернул направо. Эта боковая дорога была настолько узкой, что она, вероятно, пропустила бы ее, если бы сама искала. Они замедлили движение, так как дорога здесь не была бетонной. И после нескольких минут езды они остановились на большой поляне. Вокруг были только деревья, только они вдвоем... и никого больше.
Не дожидаясь Альберта, Кенди вышла из машины. Придерживая открытую дверь, она глубоко вдохнула свежий лесной аромат, издав довольный вздох. О, как она скучала по дикой природе! Ничто не могло заменить настоящие, нетронутые леса и этот незаменимый, замечательный запах! Парки в Чикаго, даже самые большие, всегда имели границы, были ограничены дорогами, домами, и часто... были такими рукотворными. И всегда был этот неизбежный запах смога, созданный дымом, исходящим из дымоходов ближайших домов и различных заводов. Но здесь... Здесь был только безошибочный аромат старых листьев, мокрых ветвей, прохладного тумана, который шел из снега... и свежего ветра? Конечно, озеро! Они не могли быть далеко от берега.
?Ты собираешься разрушить остальные мои планы, оставаясь тут вместо того, чтобы идти со мной??
Она повернулась. Альберт стоял у багажника с огромным кожаным мешком, свисающим с плеча на столь же большом кожаном ремне.
Он заметил ее любопытный взгляд и ухмыльнулся. ?Прежде чем ты спросишь... - сказал он, до того как она успела вмешаться, - ...да, это часть сюрприза, но я не скажу больше, пока не придет время. Теперь пойдем со мной?.
Оставив поляну позади, Альберт вошел в лес. Она последовала за ним. Путь между деревьями был настолько узок, что изначально ей приходилось идти позади него. Но двигаться было легко, так как земля была ровной и закаленной морозом. И вскоре она увидела мерцание ледяной голубой воды между деревьями. Они приближались к берегу озера.
?Теперь, я хочу, чтобы ты закрыла глаза?, - сказал Альберт, остановившись и повернувшись к ней.
Она сделала то, что он просил. Через мгновение она почувствовала, что он стоит за ней. Затем он прикрыл ее веки своим шарфом. Он положил руки ей на плечи и начал двигать вперед, вынуждая снова идти.
По звуку тонких ветвей, задевавших правый рукав, она догадывалась, что они проходят мимо еще одного из многочисленных диких кустарников, которые она видела, прежде чем закрыла глаза. Они не могут быть далеко... Они скоро доберутся до пляжа...
Первые признаки изменения рельефа возникли из-под обуви. Земля, твердая раньше, теперь, казалось, стала немного поддаваться под ногами. И почему-то она почувствовала, что вокруг больше не было диких растений. Еще несколько шагов, и Альберт крепче сжал ее плечи, останавливая.
?В последнее время были сплетни о Кендис Уайт, жаждущей какого-то реального пространства, - сказал он, развязывая шарф. ? Вот, мы и пришли!?
Кенди моргнула, и вид, приветствующий глаза, заставил ее задохнуться от изумления. Да, ей нужно было открытое пространство, но такое количество просто захватывало дух.
Она полагала, что пляж будет узким, как те, что она знала в Чикаго, но к ее удивлению он выглядел совсем не так, как ожидалось. Пляж был настолько широк, что ей, вероятно, понадобилось бы по крайней мере минуту бодро шагать, чтобы добраться от того места, где они теперь стояли, до края воды, и он был таким широким, она не могла сказать, где он начинался и где заканчивался. Кенди глубоко вздохнула. Поворачиваясь из стороны в сторону, она попыталась охватить все вокруг.
Пляж свободно распространялся в обоих направлениях. Более половины территории все еще было заснежено белым замороженным песком, едва заметным у края береговой линии. Первые несколько метров воды были спрятаны подо льдом. Далее бесконечная поверхность озера Мичиган искрилась в зимнем солнечном свете. Мини-айсберги, не больше гигантских снежных комьев, можно было увидеть, подпрыгивая вверх. Озеро в этом месте было гораздо шире, чем в Чикаго, не было видно противоположного берега, горизонт был ясным и, казалось, тянулся до бесконечности. Вокруг них и в произвольных промежутках были разбросаны небольшие песчаные дюны, все еще покрытые снегом, с высокими пучками высушенной золотой травы, выступающей из-под холодного одеяла, бросающие темно-синие тени по белизне снега, словно пытаясь уйти от солнца.
Вокруг никого не было видно, это казалось их собственным морским побережьем. Правда в том, что была еще зима, и поэтому никого не было, кроме двух маньяков, способных наслаждаться холодным днем на пляже.
?О-о... - вздохнула она, когда наконец-то смогла заговорить, - какой вид, я чувствую себя такой крошечной!?
Альберт улыбнулся с пониманием. ?Добро пожаловать в клуб?, - сказал он, крепче обнимая ее.
Кенди, слегка обернувшись к нему, приподняла лицо. ?Как я жила всего в сорока милях отсюда, ничего не зная об этом месте?? - спросила она, ошеломленная.
?Веришь, я тоже не знал до прошлой недели? ? ответил он. - Я узнал, когда у меня была встреча с нашим мэром. У него была картина летнего пляжа на стене, и я изначально подумал, что представлен пляж во Флориде. Но вид флоры не соответствовал, и я спросил мэра об этом. Я не мог поверить, что такой ошеломляющий вид можно найти в нашем Иллинойсе?.
?Теперь я буду завидовать всем гражданам Уокигана, - вздохнула Кенди. - Боже, здесь должно быть переполнено летом!?
?Наверно, - согласился он, - но так будет еще недолго. Мы стоим на земле, созданной ледниковым нашествием, и кто-то в госуправлении признал ее достаточно уникальной для защиты *27*. Но прямо сейчас... - он протянул руку приветственным жестом, - ... это все наше!?
Выражение лица Кенди изменилось. Исчез шок от встречи с таким потрясающим видом. На его месте радостная улыбка расширила губы, и она увеличивалась с каждой секундой. Наконец она повернулась к озеру, мягко освободившись из рук Альберта, и шагнула вперед.
?Ощущение... - закричала она, широко расправляя руки и весело смеясь, - как будто меня выпустили из клетки!?
Подняв голову и уставившись на небо, она начала кружиться. Это не выглядело как танец, который можно было увидеть в бальных залах или ночных клубах. Она танцевала под свою внутреннюю музыку, неслышимую никому. На мгновение он пожалел, что не слышит. Но все было нормально. Это был ее момент.
Отвернувшись, он зашагал вдоль пляжа. Прямо сейчас она наслаждалась маленькой свободой, и он собирался позволить ей сделать это личным. Она рано или поздно присоединится к нему, и он это знал.
Он остановился на мгновение у одинокого молодого дуба, растущего у основания дюны. Казалось, что он был посажен здесь случайно, но, как ни странно, уместился в этом месте. Молодой, но уже мощный, как и весь этот район. Он должен был быть таким, если выжил после яростной бури прошлой осенью. Альберт ласково погладил кору кончиками пальцев и, улыбнувшись, снова начал идти.
Наконец он остановился в нескольких метрах от дерева возле стены из острых камней. Они были полностью покрыты льдом и снегом и были непригодны для сидения, поэтому он ограничился тем, что прижался спиной к самому высокому из них. Сумка, которую он нес с тех пор, как они покинули машину, осталась у его ног.
Озеро приковывало взгляд, как магнит. Где-то там, на востоке, невидимо отсюда лежал Вайоминг. Дальше на северо-восток - его любимый Мичиган. Воды озера добирались далеко на север, далеко за горизонт. Вид такого пространства был для него чем-то большим.
Она права, подумал он, улыбаясь. Находясь в подобном месте, действительно кажется, что тебя выпустили из клетки...
Он знал, что привезти ее сюда было правильным решением. Это место разговаривало с ними, и они оба могли услышать его слова. Он предсказал это в первый момент, когда стоял здесь на прошлой неделе, и не ошибся.
Радостный смех усилился, и он повернул голову. Кенди теперь была рядом с деревом, и он наблюдал с любовью, очарованный, когда она крутилась вокруг него в своей интерпретации танца радости. Ее расстегнутое пальто плавало вокруг тела, как открытый парус. Прямо сейчас он увидел ее, настоящую Кенди, ту, которая жила под слоями повседневных масок и за теми ролями, которые ей приходилось играть. Это было ее реальное, первичное ?я?, иногда покрытое, но всегда всплывающее, освещающее окружающий мир. Это была чудесная дикая Кенди, которую он так любил. Это было непослушное создание, любящее природу так же сильно, как и он. Он был уверен, что, если ему внезапно придется уехать и жить в очень отдаленном месте всю оставшуюся жизнь, он все равно будет чувствовать себя счастливым и законченным, пока она будет там с ним.
Не зная, как будто ведомый невидимой нитью, он сделал несколько шагов к ней. Она заметила его движение и, все еще танцуя, начала двигаться в его сторону.
?Я понятия не имел, что могу встретить Дриаду *28* в штате Иллинойс!? - крикнул он.
?Дриады не носят тяжелое зимнее пальто! - возразила она, тяжело дыша. - И они зеленые!?
?Тогда ты скрываешься, - усмехнулся он, - но цвет твоих глаз выдает тебя?.
Ответа не было. Она просто продолжала танцевать, пока не достигла первого из двух больших гладких камней, выступающих сквозь снег рядом с ним. Одним заключительным шагом она вскочила на его вершину, но недооценила скользкую поверхность. Увидев ее, размахивающую руками в отчаянной попытке восстановить равновесие, Альберт инстинктивно протянул руки и просто поймал ее в объятия. Теперь они оба сцепились вместе, смеясь, и он поставил ее обратно на землю.
?Вот, я поймал собственную дикую Дриаду!? - весело воскликнул он.
?Будь осторожен, - предупредила она с озорным блеском в суженных глазах. - Разве ты не знал, что дриады не любят людей? Я читала, что они едят их на завтрак... Вот так...?
Он снова засмеялся, когда она притворилась, что кусает его шею. Его руки упали в кучу кудрей и, тихо зарычав, он осторожно оттянул ее от своего тела. ?Пойдем, моя кровожадная Дриада, - сказал он, наклонившись, чтобы взять сумку. - Мы не хотим пропустить закат, не так ли??
Снег хрустел под обувью, когда они шли рука об руку к краю воды. Вскоре они добрались до той части, где заканчивался снег, вероятно, смытый приливом. Он растянулся, как узкая лента вдоль берега. Они пересекли его и наступили на толстый слой льда, покрывающий береговую линию.
Альберт нашел ровное место среди многих льдин и осторожно опустил мешок на землю. Кенди стояла неподвижно рядом с ним, продолжая держать его за руку, и размышляла, глядя на горизонт.
?Все еще чувствуешь себя крошечной?? - спросил он, снова втягивая ее в объятия.
?Хм... - медленно кивнула она, - думаю... думаю, это то, как взгляд в бесконечность, может влиять на людей?.
Он просто должен был повернуть ее к себе и посмотреть в лицо. Каким-то образом исчезла несколько минут назад дикая Кенди. Казалось, что с каждым шагом спускаясь по пляжу, она оставляла непослушное существо позади, и снова становилась просто низменным человеком, удивляясь чуду творения. В этом недоумении не было печали; просто чистое, неизменное изумление. Это была другая, новая Кенди. Были такие моменты, как этот, когда она просто удивляла его своим безграничным пониманием. Он думал, что знает ее до глубины души, но сейчас понял, что у нее все еще есть что-то, что может удивить его. Он любил ее как всегда, но теперь понял, что его любовь в прошлом была ничем по сравнению с любовью, которую он чувствовал сегодня. И она будет расти с каждым днем, с каждым годом... от любопытной маленькой девочки, а иногда и неосторожного подростка, она становилась самой увлекательной женщиной, которую он когда-либо встречал, и он знал, что таких, как она, не будет. Не для него. Для него была только она.
Он ничего не сказал, позволив глазам говорить о глубине чувств, которые наполняли его сейчас. Внутри него расцвела мелодия, которую он выбрал с какой-то безудержной силой. Он знал, что она будет звучать правильно.
Кенди стояла, почти загипнотизированная изменением лица Альберта. Его взгляд был серьезным и настолько интенсивным, что она задрожала. Но там не было обычного блеска желания, нет, было что-то еще. Он выглядел... воспаленным? Да, это было подходящее слово. Воспаление. И это не имело никакого отношения к оранжевым солнечным лучам, опускающимся прямо над горизонтом. Эта интенсивность исходила изнутри. И это было настолько сильно, что она чуть не почувствовался его пульс в воздухе.
Пришло время, решил он. Отпустив возлюбленную, он присел на корточки рядом с сумкой и одну за другой расстегнул все три пряжки. Ослабив ремни, он открыл сумку и вынул содержимое. Прежде чем Кенди смогла понять, что у него в руках, он быстро надел опорный ремень на шею и встал. Только тогда, полностью готовый, он повернулся к ней.
?Это твоя волынка!? *29* - сказала она, совершенно удивленная.
Альберт не ответил; просто снова загадочно улыбнулся и повернулся лицом к озеру. Положив тонкую трубку между губами, он глубоко вздохнул и задул. Он повторял этот процесс, наполняя кожаный мешок воздухом, пока не заполнил. Сделав это, он еще раз глубоко вздохнул и осторожно сжал сумку левой рукой.
Один, слегка дрожащий тон нерешительно прорезал холодный, хрустальный воздух. Улитка ползет, мельком улыбнулась Кенди в памяти.
Грустный тон колебался все больше и больше. И через мгновение Альберт потянулся правой рукой к одному из бурдонов волынки *30*, лежащих над его левым плечом, и сжал пальцы на том, что она знала как настроечный винт *31*. Прошло много лет с тех пор, но она все еще помнила, хотя и смутно, как он рассказывал об устройстве волынки, вскоре после того как она узнала его истинную личность.
Когда он скрутил настроечный винт, к нему присоединился другой, более низкий тон. И случилось нечто странное. Если тональный звук казался каким-то одиноким и слезливым, то теперь, поддерживаемый басом, он стал странно звучать светлее. Оба тона переплелись в спокойный консонанс *32*, и эта устойчивость была... успокаивающей.
А затем Альберт взялся за чантер *33*, торчащий из нижней части мешка, и начал играть главную мелодию.
Было нереально, как все звуки смешивались вместе. Может быть, это было только в ее воображении, но она могла поклясться, что могла услышать детскую резвость, скрытую за радостной синкопой *34*. Впечатление длилось недолго, только несколько секунд, но оно там было...
Вариация изменилась. Спокойные, безмятежные проходы главной мелодии, казалось, имели дружественный диалог с обоими поддерживающими фоновыми тонами. Это заливало, просачивалось и наводняло душу бальзамическим теплом. И это было долго, все продолжалось и продолжалось, наполняя воздух над пляжем волшебством.
Но что-то изменилось снова. Понемногу, почти незаметно в светлую тему проскользнули минорные тона, и мелодия постепенно омрачилась. Две ноты, выходящие из бурдонов: высокой частоты и баса, продолжались, пока мелодия, которую он играл на чантере, казалось, плакала. И этот плач был гораздо мрачнее, чем первая нота в начале песни. Она плакала, плакала и плакала...
Кенди почувствовала почти физически, как печаль, зачарованная в музыке, коснулась чего-то глубокого внутри нее. Она закрыла глаза, полностью отдавшись магии мелодичной песни. На данный момент все вокруг нее прекратило существование, так заворожила ее гармония. Она понятия не имела, как он это делает, но вместо обычных резких громких звуков волынки, на этот раз, они были мягкими и эмоциональными, раздуваемые с сердечной печалью и отчаянием, с гневом и беспомощностью и, наконец, со смирением и одиночеством...
Со всем, что произошло сегодня, она чувствовала, что ее сердце не может вместить больше эмоций.
Почему это трогало ее так глубоко и так почти болезненно?
Главная тема внезапно прекратилась на неприятной фальшивой ноте, только эхо несло последнюю фразу над водой, поскольку две основные ноты продолжали звучать на заднем плане. Но пауза была достаточно короткой.
Альберт снова начал играть. Первоначально импровизированная тема была неопределенной и прерывистой, но вразрез ноты были мажорными и живыми. Звучало как нерешенный вопрос, как будто что-то сильное пыталось вырваться на свободу. Снова слышалась жизнерадостная резвость и, наконец, мелодия мощно переросла в проходы, наполненные страстью...
И снова эхо произнесло последнюю фразу, как будто задавало вопрос... Еще несколько секунд и с повторяющимися изящными нотами, оба фоновых тона также медленно утихли *35*.
А потом была лишь тишина. При звуке обнаженных ветвей, раскачивающихся на ветру, над дюнами позади них, Кенди стояла, судорожно прижимая ладонь к груди. Ее глаза все еще были плотно закрыты. Она не могла вспомнить, была ли когда-либо настолько тронута, настолько неопределенна, что все в ней, казалось, вибрировало. И только почувствовав мужскую руку на щеке, она поняла, что по ее лицу катятся слезы. Она открыла глаза; Альберт стоял перед ней, пристально глядя на нее.
?Это было... у меня нет слов, Альберт... - сказала она. - Это было неописуемо красиво... Почему ты перестал играть??
?Потому что еще нет конца, - сказал он с напряжением в голосе. - Это была история, история о нас. О нашей жизни до сегодняшнего дня, до сих пор, - он перевел волынку на бедро, мягко скрестив левую руку. - Продолжение зависит от тебя, Кенди...?
?От меня?? - рассеянно спросила она. Все еще ошеломленная, она не могла полностью принять то, что происходит.
?От тебя, - повторил Альберт. - В моей идеальной мечте я делаю все это на вершине холма Пони, но на самом деле мы не всегда получаем все, что хотим...? Сказав это, он опустился на колени перед ней, достал из кармана маленький красный футляр и открыл его. ?Ты выйдешь за меня замуж, Кенди??
У Кенди подкосились колени, и она упала на лед перед ним. Вот почему, да... Вот почему она была так взволнована, когда слушала... Вот почему музыка так глубоко тронула ее, отразилась так странно знакомо в душе... Потому что да, о да, все было о них. Он описал без единого слова все, что произошло с того дня, как встретил ее, когда ей было всего шесть лет. Ноты радостной синкопы вернули ее к неспокойной юности, когда всё, даже худшие времена казались легче, потому что она имела его... своего друга, своего таинственного мистера Альберта, появлявшегося из ниоткуда и снова исчезавшего Бог знает куда, но кто просто был... Он был похож на эту стабильную басовую ноту на заднем плане; непоколебимую и постоянную. Мрачная часть мелодии была символом тех лет их дружбы, лет ее боли, ее слез, ее бессмысленного отчаяния, тоске по другому мужчине - и снова, там и тогда, он всегда был рядом. Пауза в теме была его отсутствием, так же как и итог символизировал то наполненное колебаниями прошлое лето, когда они воссоединились... Ему удалось даже выразить время, прошедшее с тех пор, время, проведенное вместе как пара. И все, все это, всего за несколько минут музыки...
Она улыбалась, вытирая теплые слезы, размывавшие глаза. Сосредоточившись на благородных голубых глазах перед ней, она даже не подумала взглянуть на красный футляр, который он все еще держал в ладони. Ей не нужно было угадывать его содержимое. Ее Принц, ее Друг, ее Мужчина, ее Всё просил выйти за него замуж... В тот день, когда она подумывала спросить его об этом...
?Я думала, ты никогда не попросишь...? - сказала она дрожащим голосом.
?Должен ли я воспринимать это как...?? Он сделал паузу.
?...как ?да?.
?И никаких сомнений??
?Сомнений? - повторила она с недоверием. Сомнений? - Я самая счастливая и буду самой гордой женщиной на Земле, чтобы стать твоей женой!?
Улыбка чистого счастья осветила его лицо, и этот вид еще больше согрел ей сердце.
Альберт немного поднял коробку, и она наконец взглянула на то, что было внутри. Там в середине небольшой бархатной подушки лежало золотое кольцо. Украшение имело форму розы; его крошечные лепестки были отделаны микроскопическими бриллиантами, а между ними находился маленький, ограненный изумруд.
?Но это похоже на...? - запнулась она.
?...Прекрасную Кенди для Кенди Уайт, - закончил он дразнящим тоном. - Я знаю, что это был цветок Энтони, но он так хорошо тебе подходит! Но если тебе не нравится, если он оживляет слишком много воспоминаний... - поколебался он, - я всегда могу заменить...?
?Нет, - сказала она, покачав головой, - все в порядке. Это действительно мой цветок. Прекрасно, спасибо?.
Альберт снял кольцо с бархатной подушки и засунул футляр обратно в карман. Нежно поддерживая ее ладонь левой рукой, он взял кольцо кончиками пальцев и медленно надел туда, где оно должно было находиться; на ее палец. Скоро, подумал он, скоро еще одно кольцо будет украшать этот тонкий палец; их обручальное кольцо. Он должен убедиться, что это произойдет как можно скорее. Если бы это зависело только от него, он бы женился на ней завтра. Но сначала нужно было позаботиться о некоторых проблемах, и он не собирался оставлять их незавершенными. Только когда это будет сделано - она будет его. Он не будет ждать ни на день больше, чем необходимо.
Он встал, также помогая ей. Когда она поднялась, он обнял ее за талию, осторожно потянув к себе. Он целовал ее так, как диктовало сердце; долго и неторопливо. Ее губы были солеными от счастливых слез и сладкими от яблока и пирога с корицей. Она отведала небеса. Он выпил ее, он утонул в ней до опьянения.
?Я люблю тебя, Кенди?, - сказал он, когда их губы наконец расстались. Если раньше он медленно тонул в ее устах, теперь он погружался в изумрудное море глаз. Он с радостью утонул бы в них навсегда. ?Я любил тебя годами, но теперь вижу, что любил только картинку, созданную в собственных мечтах. Любить тебя настоящую, - подчеркнул он, - выходит далеко за пределы моих самых смелых ожиданий?.
Туман от слез очистился, и теперь ее взгляд был ярким. ?Я тоже тебя люблю, Альберт, - тихо ответила она. - Ты самый большой подарок в моей жизни. Я была рядом с тобой почти всю жизнь, и все же должна была потерять тебя, чтобы полностью осознать, что ты значишь для меня, и какова моя жизнь без тебя. Нахождение с тобой дает мне счастье, которое я даже не могу начать описывать?.
Он улыбнулся, медленно отпустив ее. Повернувшись к озеру, он перевел забытую волынку с бедра и снова положил под левую руку. Когда он взял трубку в рот, он понял, что не будет играть финал этой песни. Это будет только продолжение, ведущее к другой истории, а другая ? на всю оставшуюся жизнь.
Меланхоличные, но яркие, мечтательные тона снова наполняли воздух над пляжем и гладили волны, взлетая за горизонт.
Навстречу заходящему солнцу, наполняя мир королевским фиолетовым и благородным золотым, что никто не может сотворить.
И к их будущему.